Глава 3: Церемония

Найти хотя бы одного священника, который благословил бы их союз, так и не удалось. Но это традиция, а не закон. Она может выйти замуж и без благословения. Белль слушала обсуждения в Совете о том, что им следует сделать. Как будто у них был выбор.

Словно она могла бы забрать данное Румпельштильцхену слово, когда он вышел ночью на городские стены; одинокий силуэт в лунном свете...

Куда бы Белль ни пошла, повсюду ее встречали слезы и тяжелые взгляды, и никто не пытался остановить ее. Ни когда она выходила из зала Совета, ни когда покидала замок, ни когда подходила к стенам крепости, чтобы посмотреть на своего нового нареченного за работой.

Если Румпельштильцхен и заметил ее внизу, то не подал виду. Белль не могла даже предположить, что он делал от их имени. Румпельштильцхен стоял совершенно неподвижно на северной башне, положив руку на зубцы ограждения.

В страхе она ожидала  жуткую вонь, крики боли и мольбы о пощаде и милосердии, так что, возможно, огры даже пожалели бы, что посмели напасть на них. Вместо этого с самого захода солнца над разрушенными стенами стояла тяжелая, гнетущая тишина, поглотившая даже тихое, размеренное гудение лагеря беженцев.

Белль услышала, как стоявшая у входа в замок Лотта звала ее по имени сдавленным от слез и рыданий голосом, но вместо того, чтобы выйти из тени, красавица лишь еще дальше отступила к стене.

- Она не видит тебя, дорогуша, - донесся до нее его голос, странно искаженный из-за тишины, повисшей за пределами стен. - Давай, поднимайся и посмотри на свое приобретение.

Медленно, оглядываясь в свете факела на стоявшую у больших дверей замка служанку, Белль направилась к ступеням сторожевой башни. Половина лестницы была разрушена, и туфельки скользили по камням, так что Белль пришлось схватиться за веревку, перекинутую для большей надежности этого опасного пути. На самом верху, где нужно было сделать шаг, намного превышающий ее возможности (и даже обычного мужчины), уже ждала протянутая рука Румпельштильцхена.

Похолодев при мысли, что надо коснуться его кожи, Белль все же приняла его руку и позволила ему помочь добраться до безопасного парапета.

- Разве можно позволить вам разбиться на смерть, моя леди, - произнес он нараспев, отпустив ее, как только туфельки коснулись твердого камня. - Подойдите. Взгляните на плоды своей сделки.

Ей было по-настоящему страшно посмотреть в направлении его протянутой руки, она замерла, явственно ощущая, как сердце стучит в груди. В этот момент Белль как никто понимала причины постоянных рыданий Лотты. Этот мужчина, это темное существо, был способен на все. Абсолютно на все. Воображение рисовало тысячи картин того, что она может там увидеть, но, зная наверняка, что реальность уже точно не будет хуже ее бурной фантазии, Белль решилась взглянуть.

Там, где месяцами были лишь грязь и разруха, теперь виднелись черноземные поля. Просто пустые поля, полностью лишенные посевов или рогатого скота, хозяйственных построек и зданий, которые раньше простирались от стен города до устья реки и дальше, насколько хватало глаз. Пустые и мирные поля. Исцеленные.

Она задохнулась, судорожно сжимая пальцами ожерелье матери и глядя на то, что он сотворил.

- Вы довольны? - неожиданно он оказался совсем близко, ее уха коснулось его теплое дыхание.

- Ммм....а орги? - она не могла отодвинуться от него ни на шаг без риска оказаться внизу на мостовой. Вместо этого она просто смотрела вдаль, за пределы вновь плодородной земли, туда, где горизонт, казалось, был уже не таким устрашающе багряным.

- Устранены.

- Что вы.... что не позволит им вернуться?

- Многолетний опыт общения со мной, - его голос вдруг стал похожим на рык.

И как только Белль напряглась от испуга, он  вновь стал мягким, а сам Румпельштильцхен  наклонился еще ближе, так что его губы почти касались ее ушка.

- Я обнаружил, что даже огры способны чему-то научиться. Рано или поздно.

- Спасибо, - Белль оперлась руками на грубый камень. - За землю. Это гораздо больше, чем мы просили у вас.

Внезапно, прежде чем Белль смогла заметить какое-либо движение, он оказался на другом конце стены, повернувшись к ней спиной и опустив плечи.

- Считайте это моим свадебным подарком для вас.

- Спасибо.

Она осталась там не потому, что он не отпускал ее, и не потому, что боялась спускаться по полуразрушенной лестнице. Она осталась, потому что по какой-то невероятной причине его странную компанию сейчас Белль предпочитала траурному настроению в замке.

Через некоторое время звуки вернулись, а непонятное давление в голове лопнуло, как мыльный пузырь. Она снова могла различить шум ветра, крики ночных животных, отдаленный рокот моря. А еще, среди всего этого разнообразия вновь оживших звуков, ей почудился еще один, едва слышный – медленный размеренный выдох мужчины, похожий на вздох облегчения.

- Вам лучше уйти, - произнес он. Несколько минут спустя Белль различила вдалеке фигурки людей, движущиеся со всех сторон в сторону города. Выжившие возвращались, без сомнения озадаченные изменившимся пейзажем и внезапным концом сражения.

- Нужно готовиться к свадьбе, - пропел над ухом голос, в который вернулся оттенок издевательской насмешки. - Нам предстоит долгий путь.

~+~

Утром Белль послала за женой кузнеца Димитрия, Еленой, чтобы та помогла ей с приготовлениями. Убитая горем Лотта была бесполезна сейчас, так что Белль даже пришлось попросить целителей маковую настойку для бедняжки, а затем уложить горничную в свою кровать.  Жаль, что Лотта пропустит день ее свадьбы. Белль уедет до того, как она проснется, и возможно, так было даже к лучшему.

- Он всю ночь провел на стенах замка, - сказала Елена, аккуратно, хотя и немного неумело собирая ее волосы в высокую сложную прическу, которая в последствии должна будет поддерживать простую серебряную тиару. - Все видели его там, расхаживающего туда сюда.  Он не сомкнул глаз, не произнес ни слова, и никто не видел, чтобы он творил заклинания. Что же он там делал?

- То, что мы просили, - ответила Белль, представляя, как Румпельштильцхен всю ночь смотрел на бредущих к замку солдат, ожидающих новых приказов, а вместо этого нашедших за стенами замка долгожданный мир. - И даже больше.

- Нам не нужно ничего больше, чем мы просили, моя леди, - тихо сказала Елена.  - Теперь мы в долгу перед вами. Вы спасли нас, и все знают это.

Елена явно не одобряла заключенный контракт, но также ощутимо испытывала огромное уважение к Белль. Она была разумной женщиной, с добрым сердцем и холодной, рассудительной головой. Она не плакала, стягивая и зашнуровывая на Белль свадебное платье, сшитое с такой заботой и любовью для их свадьбы с Гастоном.

Облегающий лиф с тугой шнуровкой сзади очень ей шел. Швеи убедили Белль позволить им подчеркнуть ее фигуру, высокую грудь, изгиб которой будет проглядывать над вставкой из прекраснейшего белоснежного кружева. Юбки были тяжелыми и неудобными, потому как их мягкая шелковая ткань была богато расшита жемчугом и золотыми нитями.

Белль удовлетворенно кивнула, увидев собственное отражение, когда Елена развернула ее к зеркалу. Удобное платье или нет, абсурдное или нет, но теперь для всего мира она выглядела как настоящая невеста.

- Я завязала узел возлюбленного, принцесса, - сказала Елена, затягивая шнур. Белль попыталась заглянуть себе за плечо, чем вызвала приступ смеха у жены кузнеца. Это был желанный момент, помогший слега ослабить напряжение и тоску, так что Белль благодарно сжала руку женщины.

- Я не принцесса, госпожа Елена, - сказала она мягко.

Пожилая женщина никогда не звала ее так ни в шутку, ни всерьез, с тех пор как у Белль стали проявляться первые признаки женственности.

- И даже не возлюбленная, - добавила Елена, а потом умолкла, зажав во рту несколько медных шпилек, и подбирая свободно ниспадающие пряди волос на затылке Белль.

Белль не могла не заметить, что при этом она использовала далеко не одну шпильку.

- Почему тогда все называют это "узел возлюбленного"? - спросила она, терпеливо дожидаясь, когда Елена вынет все невидимки изо рта.

- Ну, это традиция, вот почему, - ответила она, разглаживая руками пышные юбки Белль. - И это хотя бы немного поможет замедлить вашего жениха, если вы понимаете, о чем я. То есть дает вам больше времени, чтобы получше узнать его.

- ...а! - Белль подумала о руке, ухватившей ее с такой силой, помогая одолеть последние  ступеньки. А еще она подумала о том, что будет на уме у мужа, пока он будет распутывать замысловатый узел из шелкового шнура - с традиционным, хитроумным подвохом - и у красавицы задрожали коленки.

Елена придержала ее за обнаженные плечи и мягко усадила на пуфик.

- Вот, - сказала она, нежно проводя рукой по щеке Белль и отодвигая назад мягкие локоны, обрамлявшие ее лицо. – Что бы люди не говорили о нем, он ходит, как человек, так что я могу с определенностью сказать, он совершенно точно - мужчина. А мужчины - существа несложные, принцесса. Не волнуйтесь, если хотите, я расскажу вам обо всем, что вам следует знать.

Белль посмотрела на свои руки. Она сама знала немного, но был ли Румпельштильцхен вообще мужчиной? Его кожа была чешуйчатой, грубой, и, казалось, при различном освещении меняла свой цвет. А его глаза...

- Как часто мужчины хотят... ну, вы понимаете?

- Почти все время, насколько я могу судить, - голос Елены был ироничен, а в глазах плясали насмешливые искорки. - Так часто, как вы сами позволите им, ну и насколько у них самих хватит мужской силы... хотя, это уже совсем другая история. Как я уже сказала, мужчины не сложные существа. Поговорите с ним, пока он будет развязывать узел, и вы сами все поймете. - Елена вновь потянула за шнурки. - А если он будет плохо обращаться с вами, расскажите об этом вашему рыцарю, сэру Гастону. Он как раз подходит на роль убийцы чудовищ.

Белль зажала рот рукой. Она совсем забыла о Гастоне в спешке и кутерьме приготовлений, а также от облегчения при виде безопасных родных границ.

- Где он?

- Когда я шла сюда, он как раз вернулся. Он с вашим отцом инспектировал новые земли.

Белль кивнула.  Его свадебный подарок, так он сказал. Земли, которые могут быть обработаны, как только наступит весна - это был действительно настоящий подарок.

- Был ли Димитрий добр с тобой, Елена? В первый раз?

- Всегда, - она пожала плечами и выдержала взгляд Белль в зеркале. - Но я хотела его с того самого момента, как увидела, и в этом - большое различие между нами. Мне было проще. Вы будете учится семейной жизни, и если он окажется дураком, будете учить и  его тоже.

Белль кивнула, благодарная за совет  Елены, даже если сама и не была уверена, что сможет ему последовать.

Был Румпельштильцхен мужчиной или не был, но он совершенно точно не был дураком, Белль была уверена в этом. Так же, как была уверена, что меч Гастона не шел ни в какое сравнение с магией ее будущего мужа.

- Я сложила в сундук все, что заберу с собой, - Белль мысленно скомандовала собственному телу встать и ровным шагом дойти до кровати, где на подушке ее ожидало ожерелье матери. - Все, что мне понадобится, чтобы быть хорошей женой, - ее руки дрожали, когда она застегивала цепочку, но все же она справилась с собой, закусив нижнюю губу.

- Мы будем скучать по вас, дитя, - голос Елены звучал хрипло. - И я клянусь вам, мы не забудем, что вы сделали для нас.

Белль кивнула, не в силах поднять взгляд на госпожу Елену, так как слезы застилали ей глаза. Сама она не плакала, а также понимала, что не сможет видеть сейчас чужие слезы по ней - ей и так нелегко было подавлять собственный страх.

- Ну что ж, пришло время стать невестой, - подытожила она.

- Вы пердадите отцу, что я готова?

Отец встретил ее у подножия лестницы с пепельным лицом и натянутой улыбкой.

Она взяла его руку и крепко сжала.

- Исцеленная земля была его свадебным подарком мне, папа, - сказала она ему тихим голосом, чтобы горожане, которые выстроились в длинном коридоре и угрюмо молчали, не слышали ее. - Он не обязан был этого делать.

- Вот и не надо было ему этого делать, - резко возразил отец. Его гнев задел ее так же глубоко, как и его боль. Сэр Моррис глубоко вздохнул.

 - Это старая церемония. Я отдаю ему твою руку и он принимает ее. Ни один из священников не пожелал прийти, - кажется, он тоже был зол на них. На всех.

Его рука дрожала так же, как и ее собственная. Разбитые, покрытые сажей двери отворились, все члены Совета встали со своих мест и в неловком молчании обступили их полукругом.

Румпельштильцхен неспешно подошел к ним, злая и немного ленивая улыбка замерла на его губах. Он добавил длинный плащ из парчи и меха к своему облачению из кожи и шелка.

- Я уже начал думать, что вы решили сбежать, - сказал он, подмигнув Белль. Сэр Моррис, увидев это, привлек Белль поближе к себе, словно пытаясь защитить.

- Я дала вам слово, - сказала Белль. - И вот я здесь.

- Прядильщик.

- Милорд, - Советник Арнос снял бархатный берет и приблизился к Румпельштильцхену с опущенной головой.

- Мы умоляем тебя о милосердии.

- Милосердии? - Румпельштильцхен преувеличенно удивленно изогнул бровь и широко раскинул руки:

 -  Да будет вам! Это же свадьба, а не казнь!

- Ради моей дочери, - проскрежетал отец, прижав к себе Белль так крепко, что она едва не потеряла равновесие.

- Вам она нужна не больше, чем золото, которое мы предлагали. И я прошу вас взять золото вместо нее.

Румпельштильцхен приблизился медленными угрожающими шагами и встал лицом к лицу с отцом Белль, который мягко отодвинул ее немного в сторону, сам при этом не сходя с места.

Гнев пылал в глазах мужчины, он обтекал Белль и ее отца со всех сторон. Ей даже показалось, что стоит протянуть руку, и можно будет прикоснуться и физически его ощутить. От этого кожа Белль покрылась мурашками.

- Что мне нужно - не ваша забота, - сузив глаза, проговорил он низким загробным голосом. - И мой контракт был заключен с вашей дочерью, а не с вами, - он развернулся, впечатав каблуки в гипсовую пыль, устилавшую пол.

- А что же ты? Ты тоже умоляешь о пощаде?

Белль не смела поднять взгляд. Его гнев был таким холодным.

- Нет, сэр, но, пожалуйста, не сердитесь на них за это.

- Что ж, хорошо. Сэр Моррис, если вы позволите. Я вижу, вы решили обойтись без ненужных священников и глупого ладана. Очень мудро, - снова в его словах была насмешка, он оглянулся с наигранным испугом.

- Я так понимаю, вечеринки не будет?

Краем глаза, не смея посмотреть поднять взгляд от пола, Белль заметила, как ее отец пытается совладать с собственным гневом, крепко сжав руки в кулаки. Она видела, как он поднял руку на другого человека лишь дважды, но...

- Папа, - произнесла она, пытаясь казаться спокойной, но ее голос дрожал, как у ребенка. Она протянула ему руку. - Пожалуйста.

Сама церемония заняла лишь мгновение... но свидетели присутствовали, и по закону этого было достаточно. Отец Белль поцеловал ее пальцы и сильно сжал, так что Белль поморщилась от боли, а затем протянул ее руку дожидавшемуся Румпельштильцхену.

Кожа существа, казалось, засияла в рассеянных солнечных лучах.

- Отдаю тебе руку моей дочери, - голос отца звучал плоско и невыразительно.

- Я беру ее в жены, - в ответ произнес Румпельштильцхен, и рука Белль оказалась зажата меж его ладоней. Его кожа была сухой и теплой.

- Как там говорится? Пока смерть не разлучит нас? - он обнажил кривые зубы в жутковатой  усмешке. - Это может оказаться немного проблемным с моей стороны, но я определенно сделаю для нее все возможное, пока она будет жива.

Дрожа всем телом, Белль избегала смотреть в глаза собравшихся людей, и покорно позволила Румпельштильцхену направлять себя легчайшим касанием руки у нее на талии.

Они прошли мимо притихших рядов горожан и мимо сэра Гастона, рука которого замерла на рукояти меча. Единственным звуком, сопровождавшим их, был шорох обуви по камням мостовой и шуршание подола свадебного платья Белль.

Город замер в гробовой тишине.

Невесте помогли забраться в карету.

Муж присоединился к ней.

Ее ожидала долгая дорога.